Поэт и вождь: несостоявшийся диалог

Книга Морева «Осип Мандельштам. Фрагменты литературной биографии (1920–1930-е годы)» написана профессионалом, хорошо изучившим все детали последних лет жизни поэта. Скрупулезный анализ обстоятельств, высказываний, логики действий аппарата, литературного и культурного контекста выводит исследователя на драматический сюжет, для описания которого нужно перо сильнее моего. Намечу его в самых общих чертах.

В 1934 году Мандельштам пишет знаменитое антисталинское стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны». Поэт читает его знакомым и надеется на широкое его распространение («комсомольцы будут учить наизусть»). В мае 1934 года Мандельштама арестовали. В начале июня Бухарин пишет Сталину письмо об аресте Мандельштама, на которое Сталин накладывает возмущенную резолюцию «Как они посмели арестовать Мандельштама?!» и происходит знаменитый звонок вождя Пастернаку с вопросом о том, действительно ли Мандельштам крупный поэт. Более суровое наказание заменяется ссылкой на три года, проживанием в любом месте, кроме 12 городов, разрешением взять с собой жену.

Все участники этой истории (кроме Сталина) увязывали эти события между собой. Мандельштам понял это так, что его стихотворение было прочитано Сталиным, но тот не обиделся, а оценил талант и смягчил наказание. Это обязывает поэта к благодарности, требует от него попыток понять и принять новую действительность, каковым попыткам и были посвящены его последние годы.

Морев с документами в руках показывает, что смягчение приговора имело место в конце мая, еще до письма Бухарина. Отчет о деле Мандельштама был не представлен вовремя, и именно это было причиной резкой резолюции. Мандельштам, судя по письму Бухарина, относился к тем крупным специалистам дореволюционного времени, арест которых должно было санкционировать Политбюро, то есть Сталин лично. Сталин возмутился, что о действиях своих подчиненных он узнает от постороннего лица, что они предприняли какие-то шаги без его указания и нарушили прямое предписание. Ни Бухарин, ни Пастернак о стихотворении не говорили. В отчете, который вождь в конце концов получил, стихотворение тоже не приводится. В тот период оно совершенно точно не было прочитано.

Между тем Мандельштам прожил последние годы с ощущением, что он вступил в прямой диалог с вождем, и поверх голов два великих человека говорят напрямую. Жуткая история. Безумие, ставшее темой у Булгакова, носилось в воздухе.