ninaoft
О книге А. Сигиды. Уходящая раса. Стихотворения и переводы [1]
«Уходящая раса» — заключительные строки стихотворения Марины Цветаевой «Отцам» (1935). Это стихотворение о проигравших в Гражданской войне бойцах за Белое дело начинается такими строками:
В мире, ревущем:
— Слава грядущим!
Что во мне шепчет:
— Слава прошедшим!
Вам, проходящим,
В счет не идущим,
Чад не родящим,
Мне — предыдущим…
Заканчивается стихотворение словами:
Вам, в одном небывалом
Умудрившимся — быть,
Вам, средь шумного бала
Так умевшим — любить!
До последнего часа
Обращенным к звезде —
Уходящая раса,
Спасибо тебе!
Стихотворение посвящено ушедшему поколению, не родившему детей, погибшему в войнах, не имеющему значения для настоящего и будущего. Цветаева сохраняет смысл его бытия в своих стихах.
Слова Цветаевой взял как название авторского сборника Александр Сигида, поэт, переводчик, ополченец первой волны, до сих пор воюющий на СВО в ДНР. «Уходящая раса» — вторая книга Сигиды, опубликована в Луганске в 2024 году, в библиотеке проекта «Территория слова». Первый авторский сборник под названием «Орфография ненависти» вышел в 2019 году. Обе книги посвящены войне в Донбассе и ополченцам 2014 года. Блестящее образование, знание немецкого и французского, погружение в европейскую музыку и поэзию позволило автору в новой книге нанести Донбасс на культурную карту и создать удивительное по плотности связей полотно.
Даты написания стихотворений в книге не указаны, то есть автор намеренно отказался от хронологического принципа группировки своих стихов. Стихи создают смысловую структуру, основные принципы которой мы сейчас и рассмотрим.
Книга состоит из девяти частей. Самая длинная начинает книгу, называется «Столетняя война» и состоит из 69 стихотворений. Самая короткая, под названием «По закону Моисея», включает всего 12 стихов.
Столетняя война: на той единственной гражданской
Первый раздел «Столетняя война» отсылает к войне между английским и французским королевствами в XIV—XV веках. В данном случае речь идет о восстании республик Донбасса в 2014 году как результате распада СССР, советской политики и самого возникновения СССР в начале ХХ века. Первое стихотворение раздела и всей книги, «Солнцеворот-2014», проанализировано Еленой Заславской, рассмотревшей конфликт двух поколений и их выбор в 1991-м и 2014-м. Отцы, не взявшие автоматы в 1991 году, и ополченцы 2014 года, вдохновленные старыми выпусками «Лимонки», принимают разные решения: отцы допустили развал СССР, их сыновья с оружием в руках восстанавливают Россию.
Вечный бой, покой нам только снится
Первая часть книги задает темы, пронизывающие весь сборник. Моделями для описания донбасской войны служат многие реальные и литературные военные конфликты. Так, среди войн, известных истории, для сравнения используются:
— Первая мировая — с обеих сторон;
— Крестовые походы;
— пограничные войны Речи Посполитой, описанные Сенкевичем;
— войны на горящих Балканах, от господаря Влада до распада Югославии;
— войны Второго и Третьего рейха;
— борьба французских партизан с оккупационными немецкими войсками и повстанцев ИРА с Британией;
— войны Франции в Индокитае;
— война Севера и Юга в Америке;
— Тридцатилетняя война в Европе;
— война в Афганистане;
— война в Нагорном Карабахе;
— Гражданская война в России;
— войны готов и гуннов против Римской империи;
— войны Византии против турок и крестоносцев;
— войны киммерийцев, алан, сарматов в Великой степи;
— войны Трои и Микен против нашествия диких племен;
— войны евреев против филистимлян, описанные в Ветхом Завете.
Последние три категории вошли в историю, но фактически представляют собой культурные конструкты, за которыми стоят рассказы античных авторов, начиная с Геродота, и библейских пророков. Эти войны переходят в следующую категорию сравнений с полностью литературными, игровыми, выдуманными войнами.
Имперская Война Кольца
На первом месте по числу упоминаний и параллелей стоит Война Кольца Толкина, поданная как технологичная Первая мировая, в которой участвовал Профессор:
— О чём ты грустишь, мастер Фродо?
Ты куришь и пишешь, один.
Спаситель свободных народов,
Ты в Торбе всегда, господин.
Ты мог бы ходить, на примере,
Хотя бы в «Зелёный Дракон».
Как славный эсквайр, мастер Мерри,
И быть популярней, чем он.
— Я помню те мили и мили
Сырых и холодных траншей.
Я помню, как газом травили
Людей, словно крыс и мышей.
Я помню, как рыжие крысы
Глодали живые тела
Сражённых солдат Имладриса
В долине, исполненной зла.
И отзвуки мерзкого гула,
И хлопанье крыльев, и вой,
И бомбардировки назгула
Великой войны мировой.
(«Дневники Фродо»)
Кроме того, образцом для донбасской войны служит мир Дюны, в котором разворачивается война Порошенко — барона Харконнена и Путина — императора Шаддама. Ополченцы Донбасса также действуют во вселенной Вольфенштайна (Волчий камень) — серии компьютерных игр в жанрах шутер от первого лица и стелс-экшен, на тему Второй мировой войны, нацистского оккультизма, фантастических технологий «вундерваффе».
Ополченцы Донбасса в книге — это люди имперской культуры, вставшие за империю против варваров. Это римляне, русские, немцы, французы, несущие имперские достижения на своих штыках ценой своей жизни. В то же время идентичность донбасского фронтира двойная. Ополченцы не только воины великой империи в противостоянии с украинскими отрядами, это еще и местные, которым некуда уйти, вынужденные утверждать империю здесь и сейчас любой ценой. Таковы сипаи — наемные солдаты в колониальной Индии (XVIII—XX века), рекрутировавшиеся британцами из числа местного населения. Часть из них восстала против империи в 1857—1859 годах, но с помощью войск, оставшихся верными империи, Британия победила. Такие же отношения между империей и местными ополченцами описывает Сигида для донбасской войны:
Когда уедет кадровый сахиб
Охотиться на глухарей в Сибири;
А мы, сипаи, те, кто не погиб,
Останемся в разрушенном Кашмире…
(«Господарь Влад»)
Главное противостояние донбасского пограничья в течение десяти лет разворачивается между жителями Донбасса, выбравшими империю, и Украиной, выбравшей сто лет назад национальное самоопределение и сепаратизм. Москва так же плохо видна с бурной и буйной границы, как Лондон из разрушенного Кашмира. Основные игроки локального донбасского пространства — Луганск, Донецк и Киев. Столицы борющихся государств, возникших на обломках Украины, описываются с помощью кинометафор: Луганск — город Дэвида Линча, Донецк — из фильмов Тарантино, Киев — город дель Торо и Гоголя. Они противостоят не только на поле боя, но и эстетически, как урбанистическое городское пространство Донбасса — архаичной сельской ведьмовской культуре центральной Украины. Так столетняя война продолжается в XXI веке.
Милитаристы Саракша
Темы первого раздела развиваются в остальных частях книги. Во второй части, которая называется так же, как и вся книга, тема уходящей расы раскрывается снова в имперском ключе. Вторая часть — одна из самых длинных в книге, она включает 56 стихотворений. Здесь появляется еще одна литературная вселенная — «Обитаемый остров» братьев Стругацких, но образцом для подражания является не интеллигент Максим Каммерер, стремящийся переделать мир в духе идеалов гуманизма, а ротмистр Чачу, муштрующий солдат на Саракше. Также в этом разделе возникает важнейшая для данной книги тема, которой нет в первом разделе, — тема викингов, варягов, воинов Одина, уходящих в Вальхаллу, куда может попасть только погибший с оружием в руках.
Варяжская весна в донбасской степи
Ополченцы как варяги — главная тема следующей части книги, «Варяжская весна». В этом разделе из 22 стихотворений автор обыгрывает выражение «Русская весна», как назвал восстание в Новороссии в 2014 году Егор Холмогоров. Присоединение Крыма к России в марте 2014 года стало частью Русской весны, а на следующем этапе, в мае 2014-го, возникли народные республики Донбасса, которым пришлось ждать вхождения в состав России до 2022 года. В древнейшей русской летописи «Повесть временных лет» о начале русской государственности русские четко отделяются от славян, при этом русскими называется варяжская правящая верхушка, князья-воины и их дружины. В стихах Сигиды из этого раздела реалии современной войны, типа БПЛА, описываются языком скальдов, а ЧВК предстают как варяжские дружины первых русских князей-завоевателей, сражавшихся в Европе, Царьграде, на Волге и в тех степях, на которых сейчас расположено государство Украина:
В тот день убили ярла Олава
(по слухам, 5-й бат УДА).
Осколки поразили голову,
А мы сжигали их суда.
И Тот, чей Ворон видит многое,
Чей глаз единственный не спит,
С улыбкой доброю, но строгою
К себе в чертог определит.
(«Гибель Олава Ярла»)
Военное мастерство, отвага, беспощадность к врагам и воля побеждать одинаковы у варягов прошлого и настоящего.
Дороги Рима на просторах
умирающих империй
Небольшой раздел «Дороги Рима» из 19 стихотворений развивает тему России как Римской империи, причем не только первого Рима, но и Рима второго, Константинополя. Римские легионеры, центурионы и гладиаторы, так же как византийские акриты и полководцы, включаются в реальность донбасской войны. Советский Союз с его разрушенными индустриальными центрами в донбасских степях предстает как умирающая Ромейская империя, неспособная себя защитить. В этой части вторым Римом оказывается не только Византия, но и Италия: Муссолини и его войны в Африке ставятся в параллель войнам Сципиона против Карфагена, войнам за империю против варваров. Только в этом разделе в текст интегрируется еще одна новая литературная вселенная — мир Александра Дюма, где действует граф Монте-Кристо, спонсор террористов, руководитель итальянцев-гашишинов, связанный с сицилийской мафией, а также с каталонскими сепаратистами и контрабандистами. Здесь снова проявляется двойственность самосознания на фронтире: борцы за империю сливаются с маргиналами и подрывными элементами до полной неразличимости.
Донбасская лавкрафтиана
Раздел «Степной Лавкрафт» посвящен донбасской лавкрафтиане автора. Реалии и будни донбасской войны вписываются в потусторонние пейзажи и запредельные сюжеты Лавкрафта. Украинский учебник родной речи становится Некрономиконом, Ельцин-центр — храмом Йог-Сотота, Те, Что Внизу в облике аколитов ВСУ устраивают ад в Донецке и Луганске, терриконы безумия возвышаются над степным горизонтом, заброшенная шахта встает как забытый Храм Змеи, в бетонных лабиринтах Промки спит Р’льех — кошмарный город-труп, ледяная промзона Зугрэса усеяна костями глыб, открывает глаза террикон разумным конусом с Юггота, Краснодон превращается в Красноданвич, тьма встает над Сутоганом, а украинский уицраор запускает щупальца на территорию обрюзгшего демона великодержавия. Весь иррациональный ужас восьми лет донбасской войны воплощен в этих образах за гранью разума, реальности и России. Последнее стихотворение раздела, «Русский Лавкрафт», описывает выбор писателя в 2014 году, когда тьма впервые надвинулась на Донбасс. Русский поэт уходит в ледяной поход по зимнему Донбассу вместе с маргиналами мировой литературы, Ницше и Бодлером, которые помогают ему (и читателю) пройти тьму насквозь и выстоять.
Милитаризм Ветхого Завета
В самом коротком разделе «По закону Моисея» подчеркивается древний непримиримый дух Ветхого Завета, а война в Донбассе изображается как время Давида, царя-воина, Эсфири, истребившей персов — врагов иудеев, Юдифи, отрезавшей голову Олоферну, Самсона, обрушившего храм Дагона на головы врагов. Дорога Львов в Ниневии сравнивается с украинским Львовом, и огонь пожирает оба города по решению Саваофа. В ряд жутких образов встает и воинственный князь Рош из пророчества Иезекииля о конце света, чье имя (в греческой форме — Рос), по легенде, дало название России. В интерпретации Сигиды христианство оказывается не религией милосердия, а развитием ветхозаветных идей о ревности Бога и мести по талиону: око за око и зуб за зуб.
Колониальное пограничье Русского мира
«Колониальные товары», еще один крупный раздел на 38 стихотворений, представляет Донбасс как колонию империи, а не имперскую метрополию, и основанием аналогии берется французская колонизация Индокитая и Африки. Русский мир — это калька с латинского Pax Romana, что достаточно раскрыто в предыдущих разделах, и с французского Le Monde Francophone новейших времен:
Лучшее, что известно мне об Алене Делоне,
То, что он воевал там, на просторах колоний;
В сущности, храбрый Делон — германец, а не франсэ,
Так архетип проявляется во всей своей красе.
Он был из голубоглазых, послевоенных мужчин,
Которые защищали жемчужину — Indochine;
Которые, вместе с арки́, вгрызались в песчаный Алжир.
Которые утверждали винтовкой французский мир.
(«Про Алена Делона»)
В этом разделе есть переводы нескольких французских военных песен, которые связывают Донбасс с еще одной войной, не упомянутой в первом разделе: с Крымской войной, но описанной французским солдатом, чей отец сражен под Балаклавой. Появляется и еще один киномир, мир «Пиратов Карибского моря»: Донецкая Республика на Азовском море сравнивается с Тортугой, островом контрабандистов, пиратов и наемников. Вьетнам, Сиам, Судан, Алжир, Дагомея — все земли, за которые сражались голубоглазые франки, благодаря таланту Сигиды материализовались в пограничных степях Донбасса в XXI веке.
Вооруженные паломники среди варваров
В названии следующего раздела, «Песни вооруженных паломников», обыгрывается историческое самоназвание крестоносцев. Паломники — это люди, идущие к святым местам с мечом в руке, берущие города и не боящиеся боя. Большая часть из 25 стихотворений этого раздела — выполненные автором переводы военных песен. Это французские и бретонские народные песни, песни крестоносцев, ландскнехтов, наемных пикинеров Бургундии и Пикардии XV века, песни времен Великой французской революции, фрайкоров Силезии и Прибалтики, творчество таких групп, как Tri Yann, Dernière Volonté, Sabaton, Bunker 84, In Extremo. Собственных стихов автора тут почти нет, но одно такое стихотворение стоит в сильной позиции — заканчивает раздел. Оно называется «Переселение Варваров» и описывает события 2014 года в мятежных республиках Донбасса. Ополченцы первой волны сравниваются с сарматскими ауксилиями — вспомогательными отрядами римской армии, создаваемыми на границах Римской империи из местных воинственных варваров. «Азов» и «Айдар» сравниваются с гуннами, нападавшими на империю в период крушения Рима. Любимая авторская модель восприятия действительности работает и здесь — пограничье империи соединяется с европейской историей, и римские легионы оживают вновь в европейских воинских братствах крестоносцев, пикинеров, солдат империи, к которым Сигида относит и донбасских ополченцев.
Искусственный рай имперского декаданса
Название последнего раздела, «Искусственный рай», отсылает к сборнику стихов Шарля Бодлера, одного из про́клятых поэтов, который взорвал европейскую поэзию XIX века, создав эстетику безобразного, столь востребованную на войне. Основная тема раздела — декаданс, упадок Европы, а через него — упадок империи, допустившей поток варваров на свои окраины, прорыв своих границ и разрушение своей культуры. Умирающая Европа — прообраз любой умирающей империи, включая СССР, отдавший без боя русские территории, и Россию 2014 года, не забравшую Донбасс меньшей кровью, чем в 2022-м. Декаданс, символизм, опиоманы, кальяны, коктейли, Иродиады и Лилит создают эстетику разложения столицы и подчеркивают упадок империи. В этом разделе также встречаются переводы народных французских песен и песен популярных европейских групп и исполнителей, таких как Zaz, Mylène Farmer, Alizée.
Женщины в этом разделе включаются в текст как авторы, в том числе Елена Заславская, поэт из Луганска, которой посвящено стихотворение «Зверобои Прерий Приазовья». «Зверобой» — московская рок-группа, неоднократно приезжавшая на гастроли в мятежные республики, исполняющая ряд песен на стихи Елены Заславской. Несколькими строчками автор включает в свою книгу еще один мир, столь же литературный, сколь и реальный: мир трапперов американского фронтира, Зверобоя Натти Бампо, живущего среди индейцев. Этот мир идеально описывает реалии донбасского пограничья и его обитателей:
Мы не нужны в салонах светских,
Ни в спальнях дорогих квартир;
Для зверобоев постсоветских —
Ночь, техника, БК, фронтир.
Так в последнем разделе книги отражены обе стороны имперской жизни: декаданс столицы и суровая жизнь границы.
Военная аристократия Донбасса
Подведем итоги. Книга Александра Сигиды «Уходящая раса» посвящена ополченцам 2014 года, воюющим в республиках Донбасса в эпоху Минских соглашений 2014—2022 годов и с 2022 года на СВО. Это люди с имперским самосознанием, убежденные милитаристы, составляющие особую касту или расу — расу воинов, аристократов в исконном смысле, как воинскую элиту, способную сражаться, чье дело — война.
В книге приводятся фотографии и краткие биографии ополченцев 2014 года, воевавших вместе с автором, погибших в 2014—2023 годах и ставших прототипами его героев. Это Виктор Зосименко, позывной Танчик; Петр Тафанюк, позывной Африка; Николай Шашков, Циркач; Максим Филатов, Филин; Денис Гнетнёв, Трудовик; Роман Кравчук, Рома Пистолз; Олег Командаков, Санта; Дарко Павлович, Профессор; Степан Дьяков, Дантес; Андрей Белят, Белый; Дима Смольный; Рома Рагнар, известный как Димедрол; Даниил Попов, Варяг; Эруан Кастель, Алавата; Игорь Бурцев, Мясник; Бушмен; Марио; безымянный кубинский пулеметчик, павший под Невельском; Альфа Диаби из Гвинеи. Уходящая раса, погибшие добровольцы, местные жители и воины, приехавшие в мятежный Донбасс из разных городов и стран, — это и есть главные герои книги Сигиды.
Использованные в книге параллели с войнами реальными и литературными показывают, что политические пристрастия исчезают перед лицом воинского братства: военный любой страны больше всего отличается от своего же гражданского, а не от бойца по ту сторону фронта. Милитаристское самосознание накладывается на этос фронтира, где выживают анархисты, индивидуалисты, контрабандисты и бандиты, существующие на грани закона, в битвах на границе империи. Книга Сигиды показывает, что только такие и выживают на границе и только такие могут защитить империю в период декаданса. Уходящая раса благодаря стихам Сигиды остается среди живых и движется вместе с нами во времени, к России будущего, к военной победе Империи.
[1] Луганск: Изд-во ИП Пальчак А. В., 2024. — 292 с.
Публикации:
- Ищенко, Н. С. Уходящая раса: милитаристы, имперцы, маргиналы / Н. С. Ищенко // Сибирские огни. – 2025. – № 2. – Режим доступа: https://www.sibogni.ru/content/uhodyashchaya-rasa-militaristy-impercy-marginaly
