Нация умная и нация глупая, или Приключения Гоголя в России и в Париже
Лидер западников Белинский придерживался гегелевского разделения народов на исторические и неисторические. Исторические народы реализуют гражданские свободы, неисторические – разные виды рабства. Исторические народы имеют литературу, неисторические – фольклор. Никакое произведение народа неисторического не имеет интереса для народа исторического, поскольку в произведениях народ неисторического содержится неинтересная никому специфика, а в произведениях литературы народа исторического – общечеловеческие истины.
«Вскоре из Парижа пришла весть, потрясшая критика и заставившая его пересмотреть некоторые убеждения: Луи Виардо с помощью Тургенева перевел повести Гоголя на французский язык, и этот перевод имел необыкновенный успех. Оказалось, что, во-первых, европейцам нужен экзотический, «непохожий на Расинов» Гоголь, а не «европеизированные» Пушкин и Лермонтов, а во-вторых, им нужен «живописец быта, прозаической действительности». Все это противоречило западническим тезисам о необходимости отказаться от своей «исключительной национальности» в пользу «общечеловечности» и об отсутствии в русской национальной жизни элементов общечеловеческого значения, но в то же время подтверждало мысль о современности реалистического творчества и о его великом будущем»
Щукин В.Г. Российский гений просвещения. Исследования в области мифопоэтики и истории идей / В. Г. Щукин. – М.: РОССПЭН, 2007. – С. 99.
