«Второе средство предупреждения неудобной критики является необходимым дополнением к первому.
Гностический коран есть кодификация истины, и как таковой он служит духовной и интеллектуальной пищей правоверных. Из современного опыта, касающегося тоталитарных движений, хорошо известно о чрезвычайной надежности данного средства, основанного на добровольной самоцензуре приверженцев; верный член движения никогда не прикоснется к литературе, где вы сказываются возражения или неуважение в адрес разделяемых им верований. Тем не менее число верующих может остаться небольшим, а экспансия и политический успех серьезно затруднятся, если истина гностического учения будет постоянно подвергаться действенной критике с разных сторон. Это препятствие можно отчасти уменьшить и практически устранить наложением табу на инструменты критики; лицо, использующее запретные инструменты, подвергнется социальному бойкоту и, если возможно, политической дискредитации.
Запрет на инструменты критики, бесспорно, использовался с высочайшей эффективностью гностическими движениями везде, где они добивались определенного политического успеха. Конкретно говоря, после Реформации табу было наложено на классическую философию и схоластическую теологию, а поскольку они составляют большую и, несомненно, важнейшую часть западной интеллектуальной культуры, то эта культура оказалась повреждена настолько, насколько было эффективным табу. Фактически разрушение зашло так далеко, что западное общество полностью так и не оправилось от удара (Фёгелин, Новая наука политики, с. 288-289).